Продолжаем цикл статей Михаила Львовича Герцмана — блестящего композитора, который мастерски владеет не только искусством написания музыки, но и словом. И благодарим за сотрудничество Ольгу Васильевну Клековкину.
Вероятно, многие из вас уже слышали это слово: «богемой» называют тех, кто имеет отношение к искусству — музыканты, артисты, художники, поэты. Однако далеко не все знают, откуда появилось это название. А это довольно любопытная история — и даже не одна.
Первая история
(Литературная)
Дело было так. В 1848 году в Париже появился роман некоего Анри Мюрже под названием «Сцены из жизни богемы» (а «богема» по-французски означает «цыганщина»). Так вот, в книге рассказывалось о вольной «цыганской» жизни четырёх молодых людей — поэта, художника, музыканта и философа.
26-летний автор довольно живо описал «тусовку», участником которой совсем недавно был и он сам. Герои книги — верные друзья, они довольно бедные, но вполне «продвинутые» юноши, которые вчетвером постоянно шатаются по парижским кафе, ведут всякие умные разговоры о том, какие они крутые и современные, о своём великом предназначении, о бескорыстном служении искусству и, конечно, о тупости окружающих.
Несмотря на бедность, живётся им, в принципе, неплохо. Но они свято верят, что им вскоре повезёт, и они когда-нибудь «вдруг» разбогатеют, и тогда всё будет ещё лучше. Само собой, они влюбляются, ссорятся, снова влюбляются… Словом, ведут хоть и развесёлую, но, в общем-то, бесцельную жизнь (автор и не скрывает этого).
Скорее всего, слово «богема» так и осталось бы только французским названием «цыганщины» и никогда бы не стало международным, если бы не одно обстоятельство.
Вторая история
(Музыкальная)
Через десять лет после выхода романа, то есть в 1858 году, на свет родился итальянский композитор Джакомо Пуччини. А еще 38 лет спустя появилась его опера «Богема», которую он сочинил по мотивам того самого романа Анри Мюрже.
И произошло чудо! Слово «богема», долго носившее пренебрежительный, неуважительный оттенок по отношению к людям искусства (подумаешь, «цыганщина»!), неожиданно приобрело почти восторженное звучание во всём мире. Как же это случилось?
Надо вам сказать, что роман этот поначалу композитору ужасно не понравился. «Там нет ни одного симпатичного лица», — сразу же признался он друзьям.
Однако, что-то в этой книге его всё же «зацепило». «Вот если бы все эти молодые люди были немного другими…» – подумал он. И вдруг как бы услышал звучание будущей оперы! Вместе со своими либреттистами (то есть с теми, кто создает литературный текст оперы) он с жаром принялся за работу.
И перед всем миром (а опера быстро стала мировым «хитом») предстала трогательная история возвышенных романтиков. Все увидели, что единственный порок этих юношей — бедность, что их единственная вина — стремление к счастью, а единственная цель — служение Красоте. Нет, не развесёлых бездельников увидела на этот раз публика. Она увидела тех, от кого отвернулось сытое общество.
Все вдруг поняли, что люди богемы способны на великую и прекрасную любовь, что их кажущаяся дерзость соседствует с детской ранимостью и беззащитностью, что их счастье непостоянно и нередко оборачивается трагедией. А главное, весь мир наконец-то понял, что жизнь артистов, музыкантов, художников — словом, людей богемы — только внешне празднична и беззаботна, что за этой беззаботностью скрываются целые моря слез…
Так, благодаря опере (редчайший случай!), насмешливое словечко, запущенное когда-то молодым писателем Анри Мюрже, навсегда «прикипело» к людям искусства.
Впрочем, вместе с появлением этой оперы возникла и ещё одна причина, по которой это слово стало таким популярным. Только это уже…
Третья история
(Спортивная)
Надо же такому случиться! О своём замысле сочинить оперу на сюжет Анри Мюрже композитор Д. Пуччини имел неосторожность проговориться в одном из интервью (это произошло в 1893 году). И когда композитор уже приступил к созданию музыки, ему на глаза попалась газета, где сообщалось, что один его приятель, композитор Руджеро Леонкавалло, тоже начал сочинять оперу на тот же сюжет и с тем же названием! Это не могло не испортить настроения Пуччини. Ведь Леонкавалло был весьма серьёзным соперником: за год до этого он написал оперу «Паяцы», которая тут же приобрела мировую славу (кстати говоря, она и по сей день с громадным успехом идёт во многих оперных театрах мира).
И началось какое-то странное состязание, за которым любители оперы следили с напряжённым интересом. Р. Леонкавалло, имевший, как оказалось, лучшие «скоростные» качества, завершил свою «Богему» менее чем за полтора года. Она была сразу же поставлена во многих странах, в том числе и в России, под названием «Жизнь Латинского квартала».
Пуччини же сочинял свою оперу вдвое медленней — он закончил только в 1896 году, потратив на её сочинение целых три года. Леонкавалло, понятное дело, радостно потирал руки, наслаждаясь своей победой. Ещё бы: публика была в восторге от его «Богемы»!
И тут произошло неожиданное.
Едва опера Пуччини «Богема» была поставлена, как блеск оперы-соперницы начал мало-помалу тускнеть, и вскоре в истории музыки осталась только одна «Богема» — именно та, которую создал Пуччини. Не знаю, злорадствовал ли сеньор Пуччини по поводу поражения сеньора Леонкавалло, известно только, что они оставались заклятыми врагами всю жизнь.
И вот что любопытно. Леонкавалло предпринял ещё одну попытку посостязаться с коллегами! Поскольку тема «цыганщины», видимо, не давала ему покоя, он в 1912 году сочинил оперу «Цыганы» на сюжет поэмы А. Пушкина, хотя опера совсем юного Сергея Рахманинова «Алеко» на тот же сюжет уже была создана (и очень неплохо!), причём лет за 20 до этого. Увы, новые «Цыганы» успеха не имели…
Так Леонкавалло провалился ещё раз, оставшись в истории музыки автором единственного шедевра — «Паяцы». Оперы же Пуччини «Манон Леско», «Чио-Чио-сан» («Мадам Баттерфляй»), «Тоска» (ударение на первом слоге), «Плащ», «Джанни Скикки» и другие до сих пор идут во всём мире, по-прежнему заставляя людей сопереживать его героям.
Михаил Герцман, композитор.
