Очень искренний, немного забавный и невероятно трогательный рассказ известного писателя Иоланты Сержантовой.
Мать обучила меня грамоте довольно рано. Первым словом, которое меня заставили прочесть, была фамилия первого космонавта планеты, в которой так много сложного рычащего звука. Он был основным, воинственно настроенным против меня и моего непослушного языка.
Логопед постаралась на совесть. Показала, как сворачивать язык в трубочку. Заставила повторить великое множество цоканий и прищёлкиваний. Но извлечь из моих уст искомый звук ей так и не удалось...
Прекрасным летним утром я в совершенном одиночестве шла к бабуле. Отец опаздывал на работу и потому не повёл меня до нужного дома, а просто высадил на остановке.
— Сама дойдешь?
— Дойду! — радостно подтвердила я.
В предвкушении вкусного завтрака без понуканий, беззаботной прогулки до обеда я шла и пела песенку из «Бременских музыкантов». О том, как пролетают мимо нестрашные дороги… И тут в самую верхнюю ноту вторгся чей-то смех:
— Ха-ха-ха!
Я остановилась и покрутила головой. В этот утренний час рядом со мной просто физически не мог никто находится.
— Странно… - произнесла я негромко, но предательская согласная исказила до неузнаваемости даже такое простое слово.
Смех раздался вновь…
Обшаривая взглядом листву близстоящего дерева я увидела… ворону, которая укоризненно смотрела на меня с ветки.
— Зачем ты дразнишься? Я не могу выговорить эту проклятую
«ры!»
— Кар!
— У тебя-то получается, как надо…
— Кар!
— Что «кар»?! — вскричала я, внезапно ощутив во рту неведомое доселе волнение языка.
— Кар-р-р! — крикнула истошно ворона и наклонила голову
пониже так, что я не просто увидела, а почувствовала, как вибрирует её острый язык.
Ворона даже и не думала смеяться надо мной. Она просто решила помочь маленькой девочке.
Я остановилась прямо под деревом и задрала голову:
— Кар! — я привычно уронила раскатистую согласную в серый песок у ног.
— Кар-р! — возобновила свой урок ворона.
— Кар! — повторила я послушно и не поверила собственным ушам.
— Кар-р-р! Р-р-р!
— Кар-р-р! — возликовала моя преподавательница и захлопала крыльями.
— Я умею говор-р-рить «р-р-р»! Спасибо! Вор-р-рона! — закричала я что есть мочи и побежала к бабушке.
— Кар-р! Бабушка! ВоРона! Научила меня говоРить букву р-р-р!
— Ну, что ты выдумываешь, — грустно вздохнула бабушка, пропуская меня в квартиру.
— Ну бабусечка, ну давай я тебе скажу! Любое—пр-релюбое слово!
— Тихо. Не шуми, пожалуйста...
Я помню то дерево, с которого ворона учила меня правильно выговаривать самый ребристый звук русского алфавита. Я помню и саму птицу. Но на том дереве я не видела больше ни единой вороны.
Время от времени я встречаю похожих птиц в иных местах. Обычных ворон вокруг всегда довольно много. Но тех необыкновенных птиц со знающим проницательным взглядом так же мало, как хороших и умных людей.
***
...Лет через тридцать мне показалось, что я сумела отплатить добром за добро. Однажды утром, в лютый мороз, я увидела ворону, которая замерзала на ветке. Потускневшие перья местами обледенели. Быть может, ворона недавно перенесла на крыльях ангину или была уже недостаточно молода.
Недолго думая, я достала из пакета крабовую палочку, сняла с неё целлофан и протянула вороне…
— Возьми, пожалуйста!
Птица очень медленно подняла голову, взглянула на меня, на еду, зажатую в руке. С огромным трудом раскинула в сторону крылья и оттолкнулась от ветки. Ворона была так слаба, что мне пришлось заталкивать угощение в её приоткрытый клюв…
Наутро мороз махнул на нашу местность рукой. Ворона же, к моей огромной радости, выжила. И в течение нескольких лет каждое утро бросала под ноги моей собаке куриные кости, добытые из помойки. И я опять осталась в долгу…
Иоланта Сержантова
