Несколько лет назад, когда музей региональной прессы, что в Задонске, перебрался из здания типографии в Дом быта, бдительные задонцы встревожились. Ещё бы! Ведь на табличке у входа была грубая орфографическая ошибка - в слове «пресса» пропущена одна буква «с»…
Тогда жители города не знали, что отсутствующая «с» - это замысел и автора, и создателя музея, известного в нашей области журналиста Александра Викторовича Косякина. Букву он пропустил специально, чтобы расположить её над самим словом. Интересно то, что жители Задонска не успокаивались. Они частенько давали советы, как ликвидировать досадную оплошность. От банального «переделать табличку», до «раздвиньте буковки»… После чего на здании Дома быта появилась ещё одна табличка с надписью: ««Спасибо всем за участие! Теперь-то мы точно знаем, как пишется слово преса». Да-да, слово вновь было написано с ошибкой.
Думаете, Александр Викторович сделал это из упрямства? Нет. Посыл такой: никогда не поздно признать ошибку и попытаться исправить ее.
То, что музей региональной прессы (будем всё-таки писать слово правильно) начинается не с порога, а с улицы – один из «крючков», придуманных Косякиным. Не заметить её и пройти мимо может только человек абсолютно не любопытный. Взгляд приковывают старинные вывески, реклама советских газет, а также «мусорные газетёнки», которые заполоняли киоски и букинистические развалы в 1990-х годах прошлого столетия. Над дверью приколочена пишущая машинка, а на козырьке расположился всевидящий журналист в обнимку со старинным фотоаппаратом. Не настоящий, конечно, журналист, а манекен.
Дальше – больше. Перешагиваешь через порог, и взгляд врезается… в мусорную корзину, доверху наполненную скомканной бумагой. Причём «это» является экспонатом, а не оплошностью забывчивой уборщицы. А в качестве доказательства подпись: «Трудно представить, во что превратился бы мир, если бы не эта корзина…». Не поспоришь…
ОТ ЮМОРА К СЕРЬЁЗНОСТИ. И ОБРАТНО
Сначала название музея может сбить с толку. Дело в том, что в нём представлена не только пресса и подсвечены некие нюансы журналистской профессии. Это эдакий задонский Вавилон, место, где тонко переплетаются история и культура. И всё это сдобрено нешуточными порциями саркастического юмора.
Александр Викторович, кстати, уже много лет заслуженный работник культуры РФ, придумал ещё вот какую особенность: среди настоящих, реальных экспонатов он аккуратно и вдумчиво разместил и, что называется, «фейковые» штуки. Вот манекен неопытного корреспондента возле мотоцикла ИЖ-49 (настоящего, выпущенного в аккурат после войны). Парень смотрит на столб с дорожными указателями: колхоз «Аврора», «Свинокомплекс», «МТФ № 2». Видимо, в одно из этих задонских хозяйств его отправил редактор. Ситуация реальная и никаким сомнениям не подлежит. Но! Если пройти немного в сторону, на полу увидишь кусок железнодорожных рельс, окроплённых красной краской. А под экспонатом поясняющая надпись. Мол, удалось найти то место, где Анна Каренина разыграла всем известный финал своей несчастной жизни. Самое забавное в этой ситуации то, что некоторые посетители музея думают, что экспонат настоящий…
Ещё одна особенность музея – ростовые куклы, которых несколько десятков. Они повсюду. И не как наштампованные братья-близнецы, а как полноценные участники действа, срежиссированного Косякиным. Делает кукол Александр Викторович сам, беря за основу обычные рыночные манекены.
Есть в музее зал, посвящённый журналистской работе в девятнадцатом веке, когда в Задонске появилась первая газета. В этой экспозиции разыграна скандальная, но смешная сцена. Сюжет такой: в газете опубликовали заметку об одном купце, в которой «обласкали» его знатно. Бизнесмен из позапрошлого века обиделся и пришёл потолковать с редактором: «Ты почто меня на весь уезд ославил?!». А редактор отвечает: «Мы проверяли вашу лавку, она была закрыта целых две недели!». В разговоре выясняется, что купец всё это время «дружил с зелёным змием», и потому виновным себя не считает. Редактору ничего не остаётся, как попросить извинения. Оказывается, в те далёкие времена пьянство считалось уважительной причиной прогула, хотя больничного не давали. Вот такая любопытная история.
Вот экспозиция, посвящённая самому мрачному явлению советской эпохи – репрессиям. Ее «обложка» - распятый под самым потолком ватник. Такой «костюм» достался многим: священнослужителям, учёным, крестьянам, не желавшим вступать в колхозы, журналистам, пытавшимся встать на защиту невинно осуждённых… От стены до стены растянуты нити колючей проволоки, на которой висят чёрно-белые фотографии репрессированных писателей, поэтов… Под фотографиями манекены, сидящие за столом. Это люди, которые без суда и следствия решали участь обвиняемых. Называли их «Русская тройка», о чём напоминает табличка на столе. Возле «Тройки» стоит ещё один. Он держит стопку дел очередной партии «врагов народа».
Вот ещё одна страшная экспозиция, от которой мурашки по телу – изолятор НКВД. Возле тюремной двери с засовами и глазком (она, к слову, настоящая) сидит охранник. Александр Викторович говорит: «Глянь в глазок…» И смотрит на меня как-то мрачно… Гляжу… И кажется, что на долю секунды, как по щелчку пальцев, я попадаю в годы лютых репрессий. Там, за металлической дверью, люди, невинно посаженные за решётку. Они измучены жестокими допросами. И ждут следующих… А стены камеры расписаны лозунгами «не для печати».
По словам Александра Викторовича, к созданию этой экспозиции он подходил с большой осторожностью, чтобы не допустить неделикатности по отношению к невинно пострадавшим. Конечно, можно было отказаться от этой экспозиции, но надо, чтобы такое современные люди знали и помнили.
«ЕСЛИ МОЖЕШЬ НЕ ПИСАТЬ – НЕ ПИШИ!»
Стоило мне немного «зависнуть», как очередная порция тонкого, саркастического юмора заставила очнуться и… подумать о моей профессии. Следующая экспозиция встретила цитатой Антона Павловича Чехова: «Только что родившегося младенца нужно принять, перепеленать, искупать и тут же высечь, приговаривая: «Не пиши! Не пиши! Не пиши!». Неподалёку я увидел манекен редактора в пиджаке. «Это выпоротый редактор – мечта каждого обиженного газетой человека. Его родители, судя по всему, не читали Чехова», - с усмешкой пояснил Александр Викторович. А рядом люди с транспарантом: «Если можешь не писать – не пиши!». И подпись: «Народ». Под транспарантом ощипанный гусь. Перья из него выдернули полчища графоманов. Ведь и тогда, и сейчас люди тянулись и тянутся к писанине. Пусть уже это переместилось с бумаги в виртуальную реальность. Но всегда надо помнить: если хочешь писать, то пиши хорошо.
«Антресоль» – «неправильный» музей. В разделах всё специально перемешано, чтобы получился эдакий спор прошлого с настоящим, «фейкового» с реальным. Рядом со старинными газетами и книгами (среди экспонатов есть даже Библия, напечатанная в Липецке в первые годы советской власти, когда началось гонение на Церковь), вполне себе хорошо разместились провокационные издания перестроечной эпохи, а также зарубежные издания. Есть даже номер французской газеты «Шарли Эбдо», тот самый из-за которого погибла вся редакция этого издания… Вот и появляются у посетителей музея множество поводов погрустить и посмеяться. Это умелое и умное чередование «загрузки» и «разгрузки» настроения – особенность музея, работающая исключительно «на отлично».
А вообще, рассказать обо всём сложно. По отношению к этому музею уместна пословица: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».
Павел Жуков
