Всеволод Нелюбов - солист Государственного академического Мариинского театра Санкт-Петербурга. А для редакции «Ежа» он ещё и талантливый писатель, который пишет искренние и глубокие миниатюры.
Осенним утром я медленно шёл по дороге, сделанной из плит для проезда грузовых автомобилей. И заметил, как что-то маленькое, чёрного цвета, блеснуло на солнце и будто бы шевелилось. Слева и справа вдоль дороги росла трава, она вся была в серебристой росе. И в ней прыгали птицы, принимая утренние ванны. Я остановился и присмотрелся.
Это была улитка. Она ползла, оставляя узкий мокрый след. Я хотел пойти дальше, но вспомнил, как некоторое время назад у входа в магазин увидел маленькую, озябшую, едва передвигавшую ноги ящерицу. Тогда я достал телефон, сел на корточки, сфотографировал её. Потом снял на камеру, как она за тридцать секунд преодолевает около пяти сантиметров асфальта. В приподнятом настроении я послал видео маме и зашёл в магазин. Но с каждым шагом моя радость как бы меркла от осознания того, что я чего-то не сделал… Я развернулся и пошёл назад, уже начиная винить себя за легкомысленность и запоздалость реакции.
Пришло сообщение от мамы: «Еë же раздавят. Ты бы отнёс ящерицу в траву». Оставалось несколько шагов до двери, только бы успеть. За это короткое и длинное время, пока я шёл, во мне произошла перемена. Я успел подумать о том, что, наверное, трусливо испугался того, что ящерица могла меня укусить и о том, что брезглив, и что эти мои отговорки и доводы могут кому-то стоить жизни.
Вероятно, подобные ощущения испытывал человек, делавший последние шаги, когда взбирался на эшафот: душа съëживается, тело леденеет и только одно сокровенное желание – отмотать время на тридцать секунд назад…
Она лежала, раздавленная ботинком, не заметившим еë маленькой жизни.
Тот влажный след, оставленный ящерицей, проступал теперь на плите, преодолеваемой улиткой. Я аккуратно поднял еë двумя пальцами за панцирь и, перенеся через дорогу, опустил в траву. Спустя пару мгновений улитка освоилась и продолжила свой путь.
Я шёл навстречу солнцу и видел на белых плитах десятки мокрых точек, схлопнувшихся жизней, мимо которых прошли, по невнимательности, из-за того что спешили или потому что были слишком сосредоточены на себе. И думал о том, что не простил бы себя, если бы мешкал и в этот раз.
Всеволод Нелюбов,
г. Санкт-Петербург
