Илья работает рычагом в завтра. Я знаю, я видела.
Нет, официально его должность звучит совсем даже привычно и буднично: инструктор-методист по лечебной физической культуре. Он работает в отделении реабилитации Грязинской районной больницы.
Но что такое инструктор и методист, знают все. Что на самом деле представляет собой лечебная физкультура - далеко не каждый. А что такое рычаг в завтрашний день, понимают только те, кто был или сейчас - пациент Ильи.
Это люди, перенёсшие инсульт. Те, кто стоял на грани между мирами, хотя и не всегда это осознавал. Те, кто как никто понимает счастье самому держать ложку, ходить, улыбаться, говорить. В вечной круговерти дел обычные люди не помнят этого великого счастья. Оно как бы априори наша собственность; то, что нам должна судьба. Но в том и секрет, что судьба-то нам ничего не должна. Это мы ей должны - за счастье быть относительно здоровыми.
Итак, в отделении, где работает Илья, лежат инсультники. Большинство их них - бабушки и дедушки. Они уже окончили лечение в больницах, куда поступили с этим диагнозом. Теперь им предстоят долгие переговоры с судьбой за право второго подарка. А судьба - дама капризная. Она кладёт свой бесценный, огромный подарок на этакие невидимые весы. Кто их поднимет, тот и молодец.
Самому здесь не перевесить, как ни бейся. Но бой не такой уж и неравный, потому что у каждого из этих людей есть рычаг по имени Илья Андреевич Чейкин.
Первое, чему я удивилась в его кабинете, - Илья некоторым своим пациентам говорит «ты». А между тем, иных он младше лет на сорок.
- Ты сегодня молодец, хвалю!
- Ты уже употребила дозу позитива? (это про капельницы)
- Ты давай шустрей, перегоняй соперника! (это во время работы на тренажёрах)
Но «тыкает»-то Илья неспроста. Он сердцем угадывает того, кому необходимостать ближе, роднее. Те, с кем не уместна отчуждённая дистанция. Ведь многих надо сажать в инвалидные коляски. Ставить их ноги на подставки тренажёров. Бывает, нужно подтянуть штаны или памперсы. Здесь не должно быть места смущению, оно не помощник в реабилитации. Поэтому Илья сразу сигнализирует: я свой, не бойся.
И бабушки и дедушки не боятся. Не видела ни одного, кто бы стеснялся.
Нет места на тренировках и раздражению. Поэтому всё, что Илья делает, он сопровождает нехитрыми прибаутками. Это ещё один незаметный сигнал: жизнь-то продолжается, нельзя позволить трагедии стать центром этого нового этапа. Поэтому во время занятий, бывает, и стихи читают, и песни поют. Я, например, услышала «Ой, мороз», во время которого пациент вдохновенно крутил велосипед.
Есть в такой обстановке и второй секрет - самый важный. Наверняка каждый из нас знает фразу о том, что «всё зависит от настроя». Знать-то знает, однако для многих ли она действительно стала законом?
К сожалению, нет. Так уж устроен человек - как правило, он старается выбирать дорогу попроще. Но именно здесь, в отделении реабилитации, я увидела двух пациенток.
Первая едва ходила. У неё пострадала речь - осталась лишь неразборчивая фраза вроде «таки-таки-таки», которой женщина выражала абсолютно всё. Правда, она с трудом, но повторяла вслед за инструктором простые слова. Зато как эта бабушка старалась! Какой радостной улыбкой приветствовала каждого встречного! Я видела её три дня подряд. Во время третьего занятия она с Ильей, опираясь на специальную трость, уже делала первые шаги.
А вслед за этой бабушкой Илья привозил другую. Речь в порядке, с инвалидного кресла встаёт сама. Но в каждом жесте, в каждом взгляде молчаливое раздражение, даже злость. Её я тоже видела на трёх занятиях - без прогресса. А потом оказалось, что «бабушке» около пятидесяти…
Есть и другая история о мотивации. Так, однажды к Илье в инвалидном кресле привезли дедушку, которому врачи озвучили очень плохой прогноз. У деда была дочка, она жила в Санкт-Петербурге. И Илья, поняв ситуацию, попросил дочку каждый день записывать для отца мотивационное видео. Показывал деду и в ответ записывал его занятия. Спустя несколько недель дед вышел из больницы на своих ногах. Он очень хотел выздороветь.
Вообще, возраст пациентов Ильи самый разный. Был даже дедушка, которому сто один год. И он тоже по окончании реабилитации ушёл из больницы сам, опираясь на трость. Правда, был совсем глухим, а слуховой аппарат оставил дома. Поэтому, когда дед тренировался, реплики Ильи слышал весь этаж. Но это ведь мелочи, правда?
Подобных случаев в календаре рычага Чейкина очень много. Но вот, пожалуй, самое главное…
Однажды Илья сказал мне: «Каждый вечер я как будто умираю. И каждое утро возрождаюсь». Эту фразу я поняла не сразу. «Умираю» - это не только о физической усталости, хотя она огромна. Ведь нужно возить пациентов на креслах, поднимать на ноги, держать, ставить на тренажёры и обратно сажать. Но ещё нужно быть постоянным источником сил, разума, оптимизма для людей, которым очень тяжело. Нужно быть рядом с ними, изо всех сил поднимать эти тяжеленные весы судьбы. Нужно ничего не оставить себе. А если оставить - то для завтрашнего дня, чтобы опять стоять рядом со своими больными. Конечно, у Ильи есть рабочий график. Но если он видит, что кому-то из пациентов требуется дополнительная тренировка, что есть то, что «можно дожать», он раздвигает рамки рабочего времени. А пациентов-то у Ильи тридцать. Многие из них одиноки. Многие - в конце земного пути.
Но это не имеет значения, если ты - рычаг. И тебе надо возродиться, когда взойдёт солнце.
Софья Милютинская
