Огромный, непоправимый урон нанесли в годы Великой отечественной войны фашисты музеям нашей страны. Сколько бед вытерпели Русский музей, Эрмитаж, Третьяковская галерея, музей-заповедник «Петергоф»... От варварских рук оккупантов, от бомбёжек, во время спешной эвакуации, при артобстрелах и пожарах пострадало около 160 музеев нашей страны!
Сегодня — рассказ о военной судьбе музея-усадьбы Льва Николаевича Толстого «Ясная Поляна», что в Тульской области. А начнём его с воспоминаний липчанина, военного корреспондента и фотографа Ивана Александровича Нарциссова, всю войну прошагавшего с винтовкой и лейкой и дошедшего до Берлина. «...Помню, как быстро по «солдатскому телефону» распространилось сообщение об осквернении Ясной Поляны гитлеровскими варварами. Музей Льва Николаевича Толстого фашисты превратили в казарму, ими были взломаны шкафы, изуродована мебель, расхищены вещи. А когда враги отступали, они в трёх комнатах разожгли костры. И когда я теперь, в мирное время, перечитываю «Войну и мир», мне вспоминаются дороги минувшей войны. Я слышал, один командир батареи, пуская снаряд по врагу, всякий раз восклицал: «За «Анну Каренину»! За «Войну и мир»!.."
...Осенью 1941 года стало ясно, что фашисты вот-вот могут оккупировать территорию усадьбы. И директор музея, Софья Андреевна Толстая-Есенина, начала подготовку к эвакуации экспонатов. За несколько дней отобрали и упаковали 110 ящиков. Их погрузили в поезд, который привёз экспонаты в Томск.
А в Ясной Поляне тем временем ждали наступления врага. Красноармейцы расположились в усадьбе. Слышны взрывы, голоса зениток, шум моторов — враг рвался к Туле.
...Наступала 2-я танковая армия Гудериана. Немцы подошли к Туле вплотную, взяли город в полукольцо. Как ни бились наши солдаты, а пришлось отступать. 29 октября в усадьбу ворвались оккупанты — на долгих 47 дней.
1 ноября в дом Толстого вошёл сам Гейнц Гудериан. Он ничего не осматривал, просто прошёл через дом. А уже на другой день верхний этаж стал офицерским общежитием. В доме Волконского фашисты устроили госпиталь. Раненых они разместили в Литературном музее. На территории усадьбы упражнялись в стрельбе: били коз, кур и даже коров. Здесь же разделывали туши.
В печи летели карты, книги, старинная мебель, архивные документы. Сгорели и стол из буфетной, и вешалки. Вот воспоминания учительницы и работника музея Соловьёвой: «Солдаты повсюду рыскали, всё обшаривали. Они знали, что это усадьба великого русского писателя, многие даже говорили, что читали его книги. Казалось, им доставляет несказанное наслаждение уничтожать и крушить. Этим они как бы утверждали свой верх над Толстым. Для них он был не мёртвый, а живой.
Особенно запомнился случай с курицей. Её выпустили бегать по залам и стреляли, упражняясь в меткости. Бедная птица металась из стороны в сторону, кудахтала. А офицеры, безумно хохоча, толпой бегали за ней и палили...»
Один из офицеров, по специальности врач, утверждал, что он большой поклонник творчества Льва Николаевича и с шести лет читал его книги. Но сам же вскоре хотел забрать диван, на котором родился Толстой. Хранители музея, рискуя жизнью, не позволили это сделать. Но урон дивану немцы всё же нанесли: кто-то порезал его ножом — эти царапины сохранены в память о тех днях.
В спальне открыли казино. Если видели на работниках музея или местных жителях тёплую одежду — тут же снимали. Особенно ценились валенки: немцы считали, что другой такой тёплой обуви нет, лечили валенками артриты, простуды. Если кто-то отказывался отдавать — наказывали: били, душили.
К дому Толстого пригнали танк, который требовал починки.
Фашисты готовились провести в усадьбе зиму. Но в начале декабря наши войска начали наступление под Москвой. И 10 декабря оккупанты свернули свой штаб.
Но, увидев, что время господства прошло, немцы окончательно потеряли даже подобие человеческого облика. Сожгли 14 окрестных деревень, учиняли там зверские расправы. В Ясной Поляне тоже вспыхнули пожары. Все работники музея и люди, жившие в Ясной Поляне, в том числе и школьники, бросились на борьбу с огнём. И хотя в тот же день пламя удалось потушить, но усадьбе был нанесён огромный урон.
...15 декабря в Ясной Поляне совсем не осталось фашистов. Однако наводить порядок сразу не взялись: несколько дней шла документальная съёмка. Многие военные газеты тогда разместили на свои страницах материалы о разграблении немцами Ясной Поляны — именно так и узнал об этом Иван Александрович Нарциссов.
16 декабря музей принял первую экскурсию. Это были воины Красной Армии, бойцы разведотряда капитана Дмитриева, несколько суток действовавшего по тылам врага. Они прошли по обгоревшему дому Толстого, встали вокруг его могилы...
Восстановление шло четыре с небольшим месяца. А 1 мая музей снова стал принимать посетителей. Только за май-месяц его посетили почти три тысяч человек — в основном, военные.
Разгорелся спор. Люди что-то доказывали друг другу, экскурсовод замялась и все перешли в другой зал. А я вот сейчас о чём думаю. Конечно, были за время войны зверства и ужаснее. Однако нельзя сравнивать гибель людей и усадьбы, это несравнимые события, ведь всегда найдутся факты страшнее или - наоборот. Но вот ещё что важно. Несмотря ни на какие трудности и лишения, само устройство жизни нашей страны было таким, будто люди твёрдо знали: война пройдёт и мы снова начнём жить в мире. Откроют свои двери закрытые пока школы, институты, музеи. Будут расти дети, и взрослые, как бы ни было трудно, не прервут их воспитания. А потому задача — не только победить врага, но и сохранить всё, что было до войны. Оттого и эвакуировали музеи, если могли, а не бросали на произвол судьбы: мол, это задача не самая главная. Не существовало такого понятия: большая задача и нет. Все — важные. Потому что и после войны есть жизнь.
Софья Милютинская
