24 сентября 1973 года, 50 лет назад, не стало Николая Николаевича Жукова, художника, чьё имя знал весь Советский Союз. Когда началась Великая Отечественная война, он не остался в тылу, а отправился на фронт. Сначала служил рядовым солдатом, а потом стал военным корреспондентом. Он рисовал портреты сельских детей, солдат и уничтоженной техники. А в 1946 году как сотрудник газеты «Правда», посетил Нюрнбергский процесс. И сделал несколько сотен рисунков. Уже тогда, глядя на немцев, сидящих на скамье подсудимых, у Николая Николаевича появилась идея для зарисовок. Но реализовать её он смог только пару десятилетий спустя.
Иллюстрации и рекламные плакаты
Николай Николаевич Жуков, родившийся в 19 ноября (2 декабря) 1908 года в Москве, происходил из интеллигентной семьи. Его отец был юристом и занимал должность царского прокурора. Вскоре семейство перебралось в Вятку. А в 1916 году — в Елец. В то время полным ходом шла Первая мировая война, а Российскую империю изнутри разрывали революционные брожения. Жуковы рассчитывали, что не задержаться в провинциальном Ельце на длительное время. В планах был переезд в Нижний Новгород или Ярославль.
В письме матери Николай Николаевич Жуков-старший так описал переезд:
«10-го февраля благополучно приехали в Елец, все, слава Богу, здоровы, остановились пока в номерах «Петроградской гостиницы»; будем искать или небольшую квартиру, или 2-3 меблир. комнаты; жизнь здесь вообще дешевле вятской, дороже разве только дрова; город сам по себе сносный, имеются хорошие магазины, но хороших домов очень мало. Твой Николай».
Однако жизнь распорядилась так, что Жуковы прожили в Ельце несколько лет. И именно этот город стал ассоциироваться у будущего художника с местом, где прошло его детство.
Осенью того же года Жуков-старший отправил письмо родственникам в Рыбинск, в котором он рассказывал о сыне:
«С Николаем я ежедневно занимаюсь; учит теперь Ветхий завет и читает; растёт большим шалуном и болтуном, не знаю только – в кого».
1917 год начался с Февральской революции и прихода к власти Временного правительства. Жизнь резко поменялась. А после Октябрьской революции Жуковым пришлось адаптироваться к новым реалиям. И они не радовали. Появилась угроза нищеты и голода из-за обесценивая денег.
Родители начали поиски новой работы. Николай Николаевич устроился инспектором ревизионной комиссии в наркомате продовольствия. Что же касается матери, то ей приносила доход доля пайщицы «аукционного зала» в одном из елецких магазинов. А Коля, успешно сдав экзамен, стал учеником приготовительного класса местной мужской гимназии. Именно тогда проявились его способности к рисованию. Коле было всего десять лет, а он очень ловко и умело перерисовывал игральные карты. Однажды мать увидела его «художества» и решила испытать удачу – взяла рисунки и пошла на рынок, чтобы обменять на продукты. Особой надежды на успех не было. Однако Валентина Яковлевна смогла поменять карты на молоко и хлеб. Так юный Коля своим трудом стал помогать родителям.
Все разговоры мальчишки сводились к одному – к рисованию. Видя сильную тягу, Николай Николаевич-старший покупал специально для сына репродукции картин маститых художников. И Коля старательно их воспроизводил. Родители, несмотря на трудное время, развивали в сыне художественный талант. И поэтому сомнений на счёт выбора профессии у него не возникло.
Сначала Николай отучился в Нижегородском художественно-промышленном техникуме, получив начальное образование. А после стал студентом уже художественного училища в Саратове. В 1930 году Жуков окончил заведение и ушёл в армию.
Отслужив, Николай перебрался в Москву и громко заявил о себе. Он начал работать на книжные издательства и типографии: делал эскизы конфетных обёрток, оформлял рекламные плакаты, макетировал обложки журналов. Именно Жуков был автором рисунка на пачке папирос «Казбек». А в 1935 году Николай принял участие в конкурсе на лучший плакат от государственного акционерного общества Интуриста. Соревнование для художников было анонимно, а каждый участник мог заявить не более пяти работ. Когда были объявлены результаты, победителем стал Николай.
Жуков получил работу в «Интуристе» и во Всесоюзной торговой палате. Он создавал плакаты, макеты меню, программы для туристов, оформлял обложки книг и грампластинок, делал эмблемы и выставлял свои работы на заграничных выставках. В общем, Николай Николаевич реализовывал свой талант, как только мог.
Однако всё изменил июнь 1941 года.
Фронтовые годы
Когда началась Великая Отечественная война Жуков ушёл на фронт. Никаких «отсрочек» и «поблажек» для него не было. Сначала художник служил рядовым солдатом в артиллерии, однако не забывал про своё главное умение, умение рисовать. И очень скоро его рисунки стали появляться на станицах газеты Калининского фронта «На разгром врага».
Николай Николаевич впоследствии вспоминал:
«Враг наступал. Ржев пылал от непрерывных бомбёжек. Старица взята, Зубцов тоже — податься было некуда. Две машины наши, гружённые всем необходимым газетным оборудованием, нужным для текущей работы, уехали ночью в направлении на Торжок, а нам четвертым, в которых газета тотчас не нуждалась, предложили топать пешком… Шли цепочкой, спотыкаясь в темноте о неровности земли, перебирая в памяти пережитое. В то время в этих частых пеших переходах я нарисовал многие десятки рисунков деревенских ребят: Сенек, Митек, Манек. Рисовал в избах, где нам приходилось ночевать и пользоваться услугами приюта, печкой, картошкой, молоком».
Правда, большинство тех рисунков сгинуло в огненные годы войны. Дело в том, что, чаще всего, портреты детей Николай Николаевич дарил их родителям в знак благодарности.
Если не брать в расчёт «случайные» детские портреты, то помимо них Жуков за несколько месяцев службы сделал около сотни рисунков, на которых были изображены солдаты. Сделать такие рисунки было неимоверно сложно, поскольку он боялся не справиться с работой. А сослуживцы натурщика постоянно толпились за спиной художника.
Николай Жуков вспоминал:
«Я был весь мокрый от волнения, я так хотел, чтобы меня не подвёл карандаш, потому что от меня ждали правды — похож или не похож. В эти минуты я не мог сказать им: «Отойдите, не смотрите!»
Рисунки Николай Николаевич отправлял в редакции газет «На разгром врага» и «Правду». Некоторые брали, но многие из них «поселялись» в специальной папке, так сказать, «на потом». И с каждым днём эта папка становилась всё пухлее и пухлее. Одной из главных отличительных черт рисунков Жукова то, что художник всегда старался показывать веру, веру в скорую победу. Этот своеобразный отпечаток он накладывал даже на трагические сюжеты. Например, изображая людей, которые ждут врага и готовятся жить в оккупации.
Летом 1943 года Николай Николаевич возглавил Студию военных художников имени Грекова. Однако кроме рисунков Жуков ещё вёл личный дневник, писал статьи, эссе и рассказы, в которых подробно рассказывал о страшном времени.
В 1944 году он написал картину «Фронтовые васильки» и оставил такую запись:
«…Вспоминаю, как после трудового дня вместе с нашими солдатами-сапёрами, восстанавливающими переправу через мост, ужинали мы, с аппетитом поглощая гречневую кашу с тушёнкой и юмором, а потом побежали к реке мыть котелки. Один из солдат, видимо, хозяйственный парень и охочий до красоты, нарвал васильков, зачерпнул в реке воды в котелок, сунул туда цветы, ласково растрепав их ладными пальцами рук, полюбовался и поставил рядом с шинельной скаткой, откуда торчал треугольник счастливого письма. И радость на душе у всех была приметная, а он, наподобие В. Тёркина, уселся и рассказывал окружившим его товарищам весёлые байки».
За годы войны Николай Николаевич стал автором нескольких известных фронтовых плакатов: «Они не пройдут!», «Выстоять!», «Отстоим Москву!» (совместно с графиком Виктором Климашиным), а также «Бей насмерть!» А в «Правде» был опубликован цикл фронтовых рисунков. Самыми известными из которых являются: «Вперёд!», «В гостях у защитника Сталинграда!», «Спасибо, родная!» и другие.
Художник Нюрнбергского процесса
Вплоть до самого дня Победы Николай Николаевич находился на фронте. Но после 9 мая война для него не закончилась. Жукова, как корреспондента, в 1946 году газета «Правда» делегировала на Нюрнбергский процесс. За сорок дней работы художник написал несколько сотен рисунков, правда, некоторые из них были им же и уничтожены, поскольку они ему не нравились. По итогу осталось около 250 работ, на которых были изображены и нацистские преступники, и судьи, и журналисты, и свидетели.
Перед Жуковым стояла сложная задача: ему требовалось изображать людей максимально реалистично, не скатываясь в карикатуры. Кстати, за карикатурную составляющую отвечали другие художники - «Кукрыниксы».
Николай Николаевич вспоминал:
«За моей спиной – четыре года войны, которую я прошёл как солдат и как военный корреспондент. Я обязан был зафиксировать всё точно и достоверно, потому что, пока я рисовал, перед моими глазами прошли все ужасы той войны».
Поначалу работа у Жукова не ладилась. Больше всего проблем доставляли подсудимые. Вчерашние «вершители судеб», едва заметив, что их рисуют, старались закрывать лица руками и газетами. В конце концов, советскому художнику это надоело. И он пошёл на хитрость, перебравшись с первого ряда (те места предназначались для представителей прессы) как можно дальше. Подсудимых, конечно, было трудно разглядеть, но Жуков взял бинокль и в него рассматривал пособников Гитлера. И работа пошла. На коленях художника лежал блокнот для рисунков, правой рукой он сжимал карандаш, а левой — бинокль.
Подсудимые произвели на художника сильное впечатление. Он внимательно изучал их лица, выражение глаз и поведение, прежде, чем делать наброски.
Художник вспоминал:
«Мне интересно было посмотреть, как внешние проявления подсудимых выражают их психологическое состояние и насколько они органичны с их внутренней сущностью. И я был рад, что весь облик подсудимых, всё их поведение давали, как мне кажется, полную возможность обличения, в форме свойственного мне реалистического рисунка, не переходя в карикатуру. Рисовать пришлось, держа в левой руке бинокль, а ребром ладони правой руки придерживать альбом, лежащий на коленке. Я рисовал натуру, которая не позировала, а двигалась, была на большом от меня расстоянии. Случалось, что объект, приняв удачную позу и выражение, давал возможность схватить характер, но вдруг в самый интересный момент натура меняла своё положение».
Не смог не обратить внимание Николай Николаевич на судей, которые вели процесс. Восемь человек, представлявшие Советский Союз, США, Великобританию и Францию. Среди них выделялась колоритная фигура Джеффри Лоуренса — председателя всего трибунала. Советского художника поразили профессионализм британского судьи, который чётко следовал букве закона, не отступая от процессуальных нюансов.
Однако Николай Николаевич не ограничился рисунками с изображениями непосредственных участников Нюрнбергского процесса. На листах бумаги он запечатлел антикварную мебель, Дворец правосудия, общение людей в кулуарах. Познакомился Жуков и с военным корреспондентом и писателем Борисом Полевым, который также присутствовал на заседании. Он побывал на допросе коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса. И после этого Борис Николаевич написал рассказ «Дым Освенцима» специально для Совинформбюро. Впоследствии Жуков и Полевой сдружились. И Николай Николаевич проиллюстрировал «Повесть о настоящем человеке», автором которой являлся Полевой.
После окончания Нюрнбергского процесса Николай Николаевич вернулся к жизни советского художника. Вот только «обычной» её не назвать: постоянные выставки по всему Советскому Союзу и Восточной Европе. Дважды Жуков посещал Италию и написал 260 графических портретов участников итальянского Сопротивления. Помимо этого, Николай Николаевич много времени уделял созданию рисунков, посвящённых детям. И его работы «поселялись» на страницах «Мурзилки», детских книг, а также открытках и конвертах.
Однако ни семья, ни интересная работа, ни всесоюзное признание так и не смогли помочь Николаю Николаевичу забыть Нюрнбергский процесс. Более двух десятков лет он продумывал идею серии рисунков. Замысел появился ещё в 1946 году, но дозрел лишь к 1971 году. Тогда родилась серия работ под названием «Тени минувшего», которую искусствоведы быстро прозвали «Чёрная коллекция».
Художник изобразил подсудимых Нюрнбергского процесса, отталкиваясь от воспоминаний и своих же прежних работ. Только теперь он рисовал образы белой пастелью на чёрной бумаге.
Жуков вспоминал:
«Фашистские преступники имели такую внешность, что их точное подобие и было сущностью их характеристик, самых мерзких и отрицательных, поэтому всякое шаржирование было бы излишеством и уходом от выразительной правды».
И нацистов он изобразил так, словно каждого из них внезапно из полной темноты выхватывает яркий луч света. И некоторые исследовали считают, что «Тени минувшего» - своего рода послание и предостережение будущим поколениям. Напоминание о трагедии, которую довелось пережить их предкам.
В копилке Николая Николаевича много наград: две Сталинские премии, ордена Ленина, Красной Звезды, Трудового Красного Знамени, а также золотая медаль Академии художеств СССР и другие. Не стало художника в сентябре 1973 года, похоронили его на Новодевичьем кладбище в Москве.
В общей сложности Николай Николаевич написал более десяти тысяч рисунков. Но треть из них была собственноручно уничтожена художником. Из-за высоких требований к себе, Жукова даже прозвали «маршал от искусства». Те же рисунки, которые сохранились, сейчас находятся в Российских музеях, а также в музеях бывших советских республик. Также Николай Николаевич написал несколько книг. Правда при жизни вышла лишь одна - «Счастье творчества». А «Из записных книжек» и «Вятка и Елец моего детства» увидели свет уже после его смерти.
Павел Жуков
Фото на главной: person.lib48.ru
